Лиза Клейпас

Дьявол весной

Серия:  Рэвенелы - 3

Переведено специально для группы:  Любимая писательница - Лиза Клейпас

Переводчики: Анна Воронина

Редакторы: Елена Заверюха и Марина Драп

Оформитель: Асемгуль Бузаубакова

При копировании перевода, пожалуйста, указывайте ссылку на группу! 

Пролог 

Эвандженина, герцогиня Кингстон, вытащила маленького внука из детской ванночки и плотно завернула в мягкое белое полотенце. Весело смеясь, ребёнок упирался крепкими ножками ей в колени и пытался встать. Малыш исследовал её лицо и волосы цепкими мокрыми ручонками, заставляя Эви смеяться.

– Нежнее, Стивен, – она поморщилась, когда он ухватился за двойную нить жемчуга на её шее. – Так и знала, что не нужно было одевать его на время твоего купания. Слишком хорошая п-приманка, – Эви всегда страдала заиканием, хотя сейчас оно было не таким сильным, как в молодости.

– Ваша светлость, – воскликнула молодая помощница няни Она, торопясь к ней. – Я бы сама достала мастера Стивена из ванночки. Он довольно крупный ребёнок. Настоящий крепыш.

– Мне совсем не тяжело, – заверила её Эви, целуя малыша в розовые щёчки и пытаясь высвободить жемчуг из его цепких ручек.

– Ваша светлость, так великодушно с вашей стороны помочь мне, пока у няни выходной, – девушка осторожно приняла малыша из рук Эви. – Любая из горничных с радостью помогла бы мне, ведь у вас есть более важные дела.

– Нет н-ничего важнее моих внуков. И я с удовольствием провожу время в детской, это напоминает мне времена, когда мои собственные дети были маленькими.

Она засмеялась, когда Стивен потянулся к белому чепчику с оборкой на её голове.

– Теперь я присыплю и одену его.

– Я уберу ванные принадлежности, – сказала Эви.

– Ваша светлость, вы не должны, – очевидно горничная пыталась подобрать тон, напоминающий что-то среднее между мольбой и выговором. – Только не в вашем красивом шёлковом платье. В таком наряде вы должны сидеть в гостиной и читать книгу, или заниматься рукоделием. – Как только Эви открыла рот, чтобы поспорить, Она многозначительно добавила: – Няня оторвёт мне голову, если узнает, что я позволила вам выполнить большую часть моей работы.

Шах и мат.

Отлично понимая, что няня оторвёт головы им обеим, Эви ответила смиренным кивком, хоть и не смогла удержаться, непокорно пробормотав:

– На мне надет передник.

Нянечка покинула ванную комнату с удовлетворённой улыбкой на губах, унося Стивена в детскую.

Всё ещё стоя на коленях на коврике перед ванной, Эви потянулась назад к завязкам фланелевого передника. С сожалением, она пришла к выводу, что не так уж и легко оправдывать ожидания слуг, когда дело касается подобающего поведения герцогини. Они были полны решимости не допускать её к любой работе тяжелее помешивания чая серебряной ложечкой. И хоть она уже была бабушкой двоих внуков, Эви всё ещё оставалась стройной и в хорошей физической форме, запросто способной вытащить скользкого малыша из ванночки, или порезвиться с детьми в саду. Лишь на прошлой неделе она выслушала наставления от главного садовника из-за того, что перелезла через стену, выложенную из камня, чтобы отыскать несколько заплутавших игрушечных стрел.

Пока Эви возилась с неподатливым узлом передника, она услышала шаги за спиной. И хотя не было больше никаких звуков или знаков, по которым можно было определить личность вошедшего, она знала, кто это, ещё до того, как он опустился на колени позади неё. Сильные мужские руки отстранили её пальцы от узла и развязали его одним ловким рывком.

Низким вкрадчивым голосом он ласкал чувствительную кожу на её шее сзади:

– Вижу, мы взяли на работу новую няньку. Какая прелесть, – ловкая мужская ладонь скользнула под развязанный передник, двигаясь в неспешной ласке от талии до груди. – Какая же ты грудастая маленькая девка. Думаю, ты нам подходишь.

Эви прикрыла глаза, откинувшись назад, меж его расставленных бёдер. Нежные губы, созданные для греха и чувственности, легко бродили вдоль её шеи.

– Наверное, я должен предупредить, – продолжил он искушающим голосом, – ты должна держаться подальше от хозяина. Он известный развратник.

На её губах появилась улыбка:

– Я наслышана об этом. Он, в самом деле, так порочен, как о нём говорят?

– Нет. Намного хуже. Особенно, если дело касается женщин с рыжими волосами, – он вытаскивал шпильки из её причёски, пока длинная коса не упала ей на плечо. – Бедняжка, боюсь, он не оставит тебя в покое.

Эви непроизвольно задрожала от удовольствия, когда он начал прокладывать дорожку из поцелуев вдоль её шеи:

– К-как же мне ладить с ним?

– Регулярно, – ответил он между поцелуями.

Эви повернулась к нему и у неё вырвался непроизвольный смешок.

Даже после тридцати лет брака её сердце всё также подпрыгивало в груди каждый раз, когда она видела мужа, в прошлом лорда Сент-Винсента, а теперь герцога Кингстона. С возрастом Себастьян превратился в великолепного мужчину, способного одновременно пугать и завораживать. Унаследовав десять лет назад герцогский титул, он приобрёл некий налёт благородства, который был к лицу человеку, обладающему такой значительной властью. Но никто не мог смотреть в эти необыкновенные светло-голубые глаза, оживающие вспышками пламени и льда, не вспоминая, что раньше он был самым испорченным повесой в Англии. И Себастьян всё ещё оставался таковым, Эви могла это засвидетельствовать.

Время обошлось с ним с любовью, и так будет всегда. Он оставался красивым мужчиной, поджарым и элегантным. Его золотистые волосы слегка подёрнула седина на висках. Лев зимой, которому боятся перечить другие. Возраст придал ему невозмутимый, авторитетный вид много повидавшего и пережившего человека, которого если и возможно перехитрить, то лишь в крайне редких случаях. Но когда что-то его забавляло или трогало, улыбка Себастьяна становилась ослепительной и неотразимой.

– А, это ты, – сказал с притворным удивлением Себастьян, будто размышляя, как он очутился на коленях на коврике возле ванны, держа в объятиях собственную жену. – Я был готов развратить протестующую служанку, но ты более сложный случай.

– Можешь развратить меня, – весело предложила Эви.

Её муж улыбнулся, его горящий взгляд нежно прошёлся по её лицу. Он пригладил назад несколько завитков всевозможных оттенков: от рубинового до нежно абрикосового.

– Любовь моя, я пытался на протяжении тридцати лет. Но несмотря на мои упорные усилия… – её губ коснулся сладкий чувственный поцелуй, – … у тебя всё тот же невинный взгляд той прелестной застенчивой желтофиоли, с которой я сбежал. Можешь ты попробовать выглядеть хоть немного более пресыщенной? Разочаровавшейся? – он тихо рассмеялся над её усилиями и снова поцеловал, в этот раз с дразнящим, чувственным напором, отчего её сердце застучало быстрее.

– Зачем ты меня искал? – томно спросила Эви, запрокинув голову, пока его губы скользили к её горлу.

– Я только что получил известия из города, касающиеся твоего сына.

– Которого из них?

– Габриэля. Произошёл скандал.

– Почему он твой сын, если ты им доволен, и мой, каждый раз, когда напортачит? – спросила Себастьяна Эви, муж снял с неё передник и начал расстёгивать спереди корсаж.

– Потому что я добродетельный родитель, – ответил он, – поэтому очевидно, что свою порочность он унаследовал от тебя.

– В-всё с точностью до наоборот, – сообщила она ему.

– Разве? – Себастьян медленно ласкал её, обдумывая сказанные слова. – Так значит, это я порочный? Нет, моя милая, этого не может быть. Я просто уверен, что это ты.

– Ты, – уверенно ответила она, её дыхание ускорилось, когда его ласки стали более интимными.

– Хмм. С этим нужно немедленно разобраться. Я сейчас же отведу тебя в спальню.